Сочинение на вольную тему - Страница 72

— Кому тут нужно это надолго? Сколько тут хат осталось?.. — уныло отозвался Цодик, скользнув взглядом вдоль поселка.

— Пятнадцать дворов, — заметил Игнат. — Тебе, как колхозному начальству, следовало бы знать.

— Все мы начальники… дворы считать… Только работать некому.

— А вопщетки, пожалуй, в твоих словах есть и разумный пункт. Сел бы сам на трактор да вот его, — Игнат кивнул на Адася, — по старинке припряг, глядишь, и звено уже… А звено на машинах — большая сила. Одной земли сколько можно перевернуть.

— Ага, ты, дядька, насоветуешь… — Цодик посмотрел на Адася, будто прицениваясь. Адась шмыгнул носом, отвернулся. — Лучше бы в центр переезжали, до кучи, виднее было бы, что делать.

— Переедем. Все переедем, вон туда, — Игнат качнул головой на кучу черных деревьев за поселком, на кладбище. — А пока ты у Захаровича спроси: нужны тут люди или нет? У него спроси.

— Не люди нужны, а работники… Ра-бот-ни-ки, — врастяжку повторил последнее слово Цодик.

— Вопщетки, а ты видел, чтоб работники были не люди?.. — глухо поинтересовался Игнат. Он уже вскипал: довольно этих глупых шуточек.

— У вас какая-то уж очень мудреная философия получается, — вмешался председатель. — Люди, работники… Будут люди, будут и работники.

— Ты, Цодик, слухай человека. Он хоть и не из Клубчи, как некоторые, а широко мыслит…

— С тобой, дядька, лучше не связываться. Ты все на свою ногу норовишь поставить, — пошел на примирение Цодик.

— Вопщетки, на чужих ногах не ходил и не собираюсь.

— Так что будем делать? — снова вступил в разговор председатель.

Вопрос был к Цодику.

— Что делать… Нужно временные столбы ставить, а там будет видно. Да и районная бригада ослобонится…

— А тебе, вопщетки, повезло, — улыбнулся Игнат Адасю. — Считай, крепко повезло.

— Мне всегда везет, — Адась впервые за все утро засмеялся. — Мне еще покойный тата повторял: «Не горюй, Адась. Бог возьмет, бог и отдаст».

— Ну, с богом не так все просто. Он что забрал — то забрал. А тут повезло.

— В чем это ему повезло? — заинтересовался председатель. Цодик тоже повернулся к Игнату.

— Да так, — ответил Игнат. — Мы тут с ним побились об заклад на один параграф закона. Но ему, — Игнат кивнул на Адася, — сегодня, не иначе, волк дорогу перебежал. Я был уверен, что он проиграет, но нет…

— Ну что ж, Игнат Степанович, раз у вас такая тайна, то и я хочу пошептаться, — председатель взял Игната под руку, повел к машине. — Есть один серьезный разговор…

— Вопщетки, если серьезный, то и я серьезный, — в тон ему ответил Игнат.

— Как вы смотрите на то, чтобы поменять, говоря по-военному, дислокацию?

Игнат Степанович остановился, высвободил руку.

— Это что, опять насчет переезда? То, о чем Цодик балаболил? Так скажу вам: я ставил тут хату не для того, чтобы по чьей-то пустой дороге перетаскивать ее неведомо куда.

Гончаренок спокойно выслушал его и снова взял под руку.

— Никто вас отсюда не гонит. Живите на здоровье. Тут другое. Я хотел бы, чтоб вы пошли на комплекс.

— На комплекс? Да он же еще не сдан.

— Не сдан, потому и надо как раз вам пойти туда. Проследить, что не доведено, не подогнано, не довинчено… Комплекс не маленький, не простой, узлов много и прочего. Сегодня строители здесь и мы им диктуем, а завтра они уедут и уже нам будут диктовать. Тут вас грамоте учить не надо.

— Вопщетки, грамота моя простая: замахнулся, так бей, не то самому дадут. А настроился на работу — работай честно, так, чтобы не нашлось охотников переделывать и пальцем в тебя тыкать. А как же будет с мельницей?

— Что мельница? Мельница свое отмолола… Вы сами знаете лучше других, что она доживает свой век…

— Вопщетки, если поменять стойки и пару балок… жернова, пожалуй, долго еще крутились бы… — размышлял Игнат.

— Под новые балки новые стены нужны. А при этих стенах жернова будут крутиться, пока не придавят кого-нибудь.

Председатель хорошенько полазил по мельнице, прежде чем завести этот разговор, ничего не скажешь. Игнату это нравилось. Нравилось и то, что его просят. Не однажды он заходил на комплекс. И когда еще только котлованы рыли, возводили стены, и потом, когда начали оживлять помещение металлом, монтировать транспортеры, автопоилки, «елочку»… На культурную работу задумано, ежели навести все и держать в строгости. Приглядывался ко всему, приценивался, как на базаре, однако себя видел там, на мельнице.

— И каким же начальником, Захарыч, ты хочешь меня сделать? — Игнат редко называл людей по отчеству, но если уж называл, то была тому причина.

— Самым большим. Сторожем.

— Который сторожит несделанное?

— И все остальное, но в первую очередь несделанное. Оно должно быть сделано.

— Нет, Захарович, нет.

— А почему? — Серые мягкие глаза Гончаренка потемнели.

— Вопщетки, я еще не сдал свой объект, чтобы перестраиваться на новый. Да и, скажу тебе, времени мало. Мало времени перестраиваться. Хотя, вопщетки, и любопытно. — Игнат посмотрел на серое небо, на село из конца в конец, на людей, стоявших возле газика, перевел взгляд на председателя.

Они задумчиво глядели друг на друга, и в глазах обоих было молчаливое сожаление. Председатель устало улыбнулся, протянул руку:

— Об этом мы еще потолкуем, Игнат Степанович.

Кажется, и отошла жесть на самую малость, но воду пустила в хату.

Игнат Степанович взял несколько дощатых реек, приладил поверх жести вокруг трубы, связал гвоздями. Теперь никакой дождь не достанет. Сделал он все это быстро, спустил молоток и топор по шиферу вниз, а сам задержался наверху. Закурил, огляделся вокруг, бросил взгляд дальше.